Исповедь разочарованного избирателя
В нашей стране милости можно просить, с надеждой на успех, разве только
в вагоне электрички или метро. Да ещё раз в году – если дозвонишься по Пря-
мому Проводу. А почему?
А потому что Зазывала трудится во имя роста Потребления. Работает хотя и
не на совесть, но от зари и до зари, да так, что стоит ему только свистнуть
либо пальчиком поманить, как потребитель сломя голову несётся стройными ря-
дами увеличивать проценты Потребления, не ведая, впрочем, зачем ему всё это
надо и для кого.
И потому ещё так происходит, что Шарманщик способствует тому, чтобы име-
нно Зазывала от зари и до зари заботился о росте и преумножении. И более
того, проявляя отчаянную прозорливость и беспримерную изобретательность, не
ведая ни страха, ни чьего-либо упрёка, воспитывает молодую поросль грядуще-
го Потребления.
Чем больше Потребление, тем больше Зазывал. Чем больше Зазывал, тем бо-
льше рост и преумножение. А чем больше рост и преумножение, тем меньше Шар-
манщика заботит, к чему всё это приведет и в какую рано или поздно повер-
нётся сторону.
И вот смотришь: вчера было 7 зазывных телепередач, а сегодня, глядишь –
все 70. Это Зазывала намекнул, что надо бы помочь в борьбе за рост и преум-
ножение, а чутко уловивший такой намёк Шарманщик – скоренько помог. Чего же
проще?!
Всё бы хорошо, тем более, что Шарманщику свои творения слушать совсем не
обязательно – хоть уши затыкай. Да и смотреть на них попросту тошно – пусть
другие пялятся. Однако то ли по неосмотрительности, то ли ещё по какой дос-
еле не установленной причине, но как-то так случилось, что чувство самосох-
ранения на сей раз подвело.
И вот буквально через несколько минут вполне товарного вида зазывной те-
лепередачи – странные, ничем вроде бы не спровоцированные превращения стали
происходить с Шарманщиком. Внезапно представил он себя на Красной площади,
но почему-то вовсе не на привычной гостевой трибуне, а скорее на Лобном ме-
сте, судя по ближайшему архитектурному обрамлению. И обретался он в крайне
неудобной, если не сказать куда уж более неприличной позе, чего давненько
себе не позволял. Однако самое неприятное состояло совсем в другом, то
есть в ощущении едва заметной, еле осязаемой прохлады, каковое ощущение ни
чем другим в обыденной жизни объяснить, как правило, не удаётся, разве что
– элементарно голой задницей! Короче, Шарманщик внезапно понял, что после-
дствий публичной порки ему на этот раз не избежать.
«А с виду – вполне приличный гражданин». Это нечаянное мнение, донёсшее-
ся из толпы охочих до реального зрелища зевак, этот неоспоримо оскорбите-
льный намёк на неблагополучие Шарманщика в одежде … – это уже было черес-
чур! «Порите, но зачем же издеваться?!» – из последних сил вскричал Шарман-
щик. – «И не меня же одного?!».
Однако, некстати явившееся предположение, либо и того хуже – несвоевре-
менный донос, а скорее всего - униженная просьба приговорённого не остав-
лять его наедине с позором, то есть подыскать более или менее подходящую
компанию – такая просьба так и не была услышана. Поскольку очень скоро под
гогот возбуждённой зрелищем толпы и жалящее пенье розг Шарманщик еле слышно
прошептал: «Всё кончено!».
Дальше вроде бы понятно.
И вот сидит забытый всеми телезритель у погасшего экрана и припоминает
с самого начала только что закончившийся сериал. И жалко ему становится Ша-
рманщика – жаль, что за всех пришлось отдуваться одному. Жаль, что послед-
няя просьба его так никем и не была услышана. Тогда ещё оставалась бы наде-
жда, а так … А ещё жаль, что приятные видения наяву давно уже к реальности
не имеют никакого отношения, сколь об этом ни проси.
И вспоминается за ненадобностью давно забытое: «Мы просто делаем деньги».
А мы всё просим и просим.
(продолжение следует)
|
