ЖИЛИ-БЫЛИ МЭР СО СТАРУХОЙ ...
Жили они бедно. У мэра всего-то имущества - мэрия, тридевятый год
без капремонта, да улей на одну большую Семью.
А старуха сварливая была. Сядет, бывало, у своего пластмассового
корыта и начинает нудеть:
- Ты мэр или не мэр? В городе миллионеров не счесть, день ото дня
по две штуки прибавляется. А где их селить? В улей свой запихнёшь?
Им достойное жильё нужно, а не хибары твои ублюдо-блочные.
- Послушай, мать! Так ведь на окраине места полно. Пусть землю у
горожан выкупают да строятся.
- Ну, старче, ты как был голодранцем, так и помрёшь мэром на своём
рабочем поприще. Хотя и лысый, а не врубаешься. Сам прикинь. Спокон
веку бояре да купцы подальше от черни селились - поближе к мэрии.
И кто им тут землю даст, если земля занята? А вот мы, ежели захотим
- и дадим. Деревеньки на окраинах снесём. Хибары на их месте постро-
им. И разных недостойных людишек, что поблизости от мэрии ныне про-
живают, в эти хибары переселим. Судья поможет - Бог простит! Зря что
ли свечки ставим? А с миллионщиков этих за каждый квадратный метр
вблизи мэрии - по пол-царства возьмём!
- Жлобина ты, старая!
- Сам такой! На какие-такие шыши ты улей приобрёл? Золотая рыбка
взаймы дала или на свою МЭРзскую зряплату? Не смеши народ, старче!
- Сама-то помалкивай.
На том и порешили.
|
РАЗБОЙ - ЗАСТОЙ - РАЗБОЙ -
ЗАСТОЙ - РАЗБОЙ - ...
|
ЖИЛ-БЫЛ ГРАФ ...
Ни графства, ни замка фамильного у него не было. Да и талантами
особыми не был наделён. А пожить в неге и роскоши очень даже хоте-
лось. Чего только он не предпринимал - и всё напрасно. От безысхо-
дности устроился в тюрьму надзирателем - злобу на зэках срывать.
Уж он их поколотил нещадно, словно домушники и фармазонщики были
виновны во всех его неудачах. Однако и тюрьма, как водится, утеше-
ния не принесла.
А тут как раз в моду вошло реформы проводить. Графства переимено-
вывали в царства, баронов стали называть князьями, а общинные земли
- поместьями. Смекнул граф, что здесь, ежели подсуетиться, и ему
немалая толика может перепасть. Имущество - вещь тонкая. Оно, если
резко дёрнуть, и порвётся, а отдать с умом да в надёжные руки -
приличные бабки можно наварить. Тем и занимался до поры, до времени.
Однако рано или поздно всякое увлечение теряет свою привлекатель-
ность. Потому как передел имущества - это тебе не зэков беззащитных
избивать, здесь братва авторитетная свой интерес имеет. Да и масш-
табы не те, о чём мечталось.
Тут как раз пришла пора очередного реформирования недоразвитого
нашего королевства. В первую очередь - рынка, что на Базарной пло-
щади, да и всех остальных барахолок, угодий и мануфактур. А кто
лучше графа с этим справится? Короче, граф с увлечением взялся за
дело.
Одни начальники, как пересядут в новое кресло, принимаются за
отстрел тараканов и мышей, кои из шкафов со служебными бумагами
норки на волю прогрызли. Граф же ни с того ни с сего занялся отло-
вом любителей мяса в собственном ведомстве. Вроде, в вегетарианстве
не был уличён, но вот обжорства не выносил. Потому как сам всегда
рабочую форму поддерживал - при молодой-то графине в самый раз.
Однако и это занятие удовлетворения не приносило. Ещё бы, ведь
сколько средств ни выделяй - всё пропьют, проедят и спасибо не
скажут. Тут у них с Главным Казначеем сложилось полное единство
мыслей и их воплощения, вплоть до того, что обоим не терпелось в
кресло первого министра перебраться. Кстати, ничего удивительного
в этом нет - в нашем королевстве спокон веку на графьёв да на варя-
гов равнялись. Тем более, что нынешний-то первый министр - ни рыба,
ни мясо, ни амбиций, ни увлечений. Только деткам своим в карьере
способствует - так без этого никак нельзя. Одна незадача - кресло-
то всего одно, не пилить же его напополам. А король, по давней, ещё
дореформенной, привычке, своих пристрастий никак не проявляет.
Так и живём. Казначеи да реформаторы в креслах сидят, чернь с
хлеба на воду перебивается. А граф-то тут при чём? Такая страна ...
|
РАЗБОЙ - ЗАСТОЙ - РАЗБОЙ -
ЗАСТОЙ - РАЗБОЙ - ...
|
ЖИЛ-БЫЛ ДОЦЕНТ ...
Жил, не тужил. На высокие должности внимания не обращал, в чужие
кошельки не заглядывал. Папа - профессор, мама - профессорша. Что
ещё требуется от наследника - не уронить в грязь лицо и сохранить
верность семейным традициям. И вот, надо же ...
Чёрт меня дёрнул - в эту Администрацию устроиться. Сидел бы себе
за кафедрой, супчик диетический в студенческой столовой хлебал,
учил подрастающее поколение уму-разуму. Так нет, поддался на угово-
ры - ты да я, да мы с тобой, нам без тебя никак ... Соблазнительно
всё это, но уж больно хлопотно. Голосок-то у доцента совсем не ко-
мандирский, личико скорее к лирическому отступлению располагает -
ну, какой из него рукамиводитель, да ещё такого масштаба?! Нет,
говорят, вполне справляешься. Уже то, что врагам нашим не продался
- заслуга неоценимая. А как тут продашься, когда никто и не пред-
лагает?
Что и говорить, скверная должность досталась. К тому же безликая
чиновничья масса - со всех сторон, и кроме отвращения - других эмо-
ций не вызывает. Работают от инструкции до инструкции, по принципу -
шаг вправо, шаг влево считается прогул. И никакой инициативы - уж
очень риск большой, можно без премиальных остаться.
И кто бы мог подумать, что столь непредставительную фигуру двинут
в ферзи? Такое разве что в кошмарном сне приснится. Да не могу я!
Попросту боюсь! Не надо! Не хочу! Долго отбивался доцент, но силы
оказались не равны. Поставили на ещё более руководящий пост и запи-
сали в претенденты.
И вот, с тех самых пор снится по ночам доценту один и тот же сон.
Будто уже торжественный марш отзвучал, и фанфары чего-то пропели, -
словом, начинается инаугурация. А он никак не может вспомнить, в
какой карман шпаргалку с речью положил.
Ну, что с него возьмёшь? Доцент, он и есть доцент.
|
РАЗБОЙ - ЗАСТОЙ - РАЗБОЙ -
ЗАСТОЙ - РАЗБОЙ - ...
|
ЖИЛ-БЫЛ ГЕНЕРАЛ ...
Войско ему досталось не шибко великое. Но зато - лампасы широчен-
ные да око недрёманное.
Скачет как-то генерал на своём боевом коне по полям и по пригор-
кам и думает. Чой-то я всё воюю, солдат на поле брани кладу - несть
им числа. А всякие там штатские проходимцы в столицах жируют, в
каретах золочёных разъезжают, на паркетах вальсируют да в дамских
будуарах свою доблесть показывают. Я, чай, тоже не из босоногого
сословья, а вот, поди ж ты - который год на войне, щи да кашу сол-
датскую ем, на соломе сплю. Ну, сколько можно?!
Про солому да про кашу он конечно приврал, но в целом ситуация
верно обрисована. И трубить бы генералу по фронтам да на бивуаках
ещё не один год, если бы не случился в столице демократический про-
цесс и не пришёл бы по этому случаю к власти его закадычный дружок,
ещё по спецгимназии. Ну, а на следующий же день вышел указ о назна-
чении генерала военным министром.
Фу ты, мать честная! Я уж думал - всё, забыл он про меня и про
мою неописуемую преданность. Нет, есть ещё на свете порядочные
короли! Так подумал генерал, примеряя парадные панталоны, сшитые по
случаю наметившихся демократических преобразований. А вслух сказал:
"Со штанами вроде порядок, а теперь, господа заместители и адьюта-
нты, позаботьтесь о персональной карете для моей дражайшей половины
да о загородной резиденции в три этажа с бассейном и теннисным кор-
том, и чтоб солдатиков для этого дела не жалели - солдат строит, а
служба идёт".
Скоро сказка сказывается, а дом с бассейном и гаражом ещё быстрее
построили, да и о кортах не забыли. Вот только солдатики нерадивые
попались - друг дружку, знай, калечат - то ли по делу, то ли просто
так. Так ведь война идёт - а на войне без потерь, ну, никак не по-
лагается.
Война идёт, король правит, а генерал военную реформу обдумывает.
Как бы, думает, под это дело ближний лес, речку и всё, что на том
берегу к своим личным угодьям присовокупить, обозначмв на штабных
картах как секретное стрельбище?
Однако, мелко плавает генерал и как-то по-собачьи у него это по-
лучается. Скоро сказка сказывается, а до генерала только на исходе
демократического процесса дошло, что король-то не вечен. Рано или
поздно и ему отдохнуть от государевых дел полагается. А кто его
заменит? Встрепенулся генерал, плечи расправил, выгнул грудь коле-
сом. Кто, как не я?! А кроме меня больше некому! Так и сказал ко-
ролю.
Король поскрёб лысину, крякнул: "Ладно, чёрт с тобой! Готовься!
Может, и в самом деле настанут такие времена. Так ты при мне вроде
резервного короля будешь".
Генерал как такие слова услыхал, так от счастья и про реформу
забыл, и про тыловое обеспечение. Всем штабным писарям приказал
речь инаугурационную готовить. Да чтоб крупнее писали, а то без
очков поскладам не разберу.
А тут вот ведь какая незадача в армии случилась. То конь падёт,
то боевая колесница развалится, то стрелы в колчанах оказываются
без наконечников. Генерал уже королевского покроя галифе заказал,
а на солдатах холщовые штаны на второй день после стирки располза-
ются. Что делать-то? Больно уж не солидное войско для резервного
государя.
Долго думали адьютанты да заместители, протирая в креслах добро-
тные генеральские шальвары - и ничего не придумали. А генерал
решил так - пусть солдаты воюют без штанов, а от противника вилами
да косами отбиваются. Как-нибудь нелёгкая вывезет меня в короли.
Или я не генерал?!
|
РАЗБОЙ - ЗАСТОЙ - РАЗБОЙ -
ЗАСТОЙ - РАЗБОЙ - ...
|
ЖИЛ-БЫЛ КОРОЛЬ ...
При нём жила блоха. Ха-ха! Так вот, король королевством управляет,
а блоха ковыляет за ним из залы в залу, из королевской трапезной в
королевские покои. И стражники все как один честь отдают персоне,
особо приближённой к Его Величеству.
Величество немалое было, а блоха против него совсем крохотная.
Только ведь укусит - и больно станет. А король - попробуй укуси,
враз на импичмент нарвётся. Вот и пользовался он услугами блохи,
если какой вельможа или просто номенклатурный гражданин лично ему,
а то и всей державе особенную неприятность доставит. Блоха тут как
тут, скок-скок - всех перекусает. Они от боли шеи трут, а королю
только это и надо. Чтой-то чешетесь, словно завшивели - мне таких
в моих апартаментах не надобно. А пошёл-ка ты вон! И отправляет
укушенного на другую должность - может, там чесаться перестанет.
Так и жили - от укуса до перемены мест слагаемых в королевской
свите.
И вот однажды пришла в крохотную блошиную головку нечаянная мысль.
А что если я короля укушу? Он что ж - почешется, почешется да и сам
себя на другую должность отправит? Только ведь я-то вовсе не обязана
за ним скакать, мне и без него работы во дворце достанется. При но-
вом-то короле, глядишь, и вовсе незаменимой буду - ему же под себя
чуть не всю свиту менять да, почитай, всю державную номенклатуру.
А уж я кого укушу, того он и погонит.
Сказано - сделано. Изловчилась блоха, скакнула выше монаршей голо-
вы да прямо в лысину его и укусила.
Король аж присел от неожиданности. Измена, братцы! Это что ж - его
любимица так с ним паскудно поступила. Рассерчал король и блоху
прихлопнул.
На следующей аудиенции, за неимением другой возможности, король
сам вельможу укусил. А ещё через день придворные ему импичмент учи-
нили. Так что права оказалась блоха - сменили короля. Да что ей тол-
ку-то?
|
РАЗБОЙ - ЗАСТОЙ - РАЗБОЙ -
ЗАСТОЙ - РАЗБОЙ - ...
|
ЖИЛ-БЫЛ БАРИН ... (18.01.07)
Барин как барин, только очень эхо любил. Как взойдёт на пригорок,
как гаркнет - а потом прислушивается, не отзовётся ли кто. Крикнет
барин: "Я барин хороший!", а в ответ ему "хороший ... хороший", да
к тому же с разных сторон, по всем правилам новейших теорий. Крикнет
барин: "Добрый у вас барин!", а ему в ответ "добрый ... добрый".
А вот случилось крикнуть как-то раз: "У нас в имении - демокра-
тия!" - и нет эха, только кряхтение странное из ближних кустов раз-
даётся.
"Непорядок, - думает барин, - надо бы с этим эхом разобраться". И
невдомёк ему, что в ближних кустах о ту пору конюх обретается, а на
дальней опушке - кузнец. Они это самое эхо и делают. Только ведь эти
новомодные слова, хоть в раскарячку встань - ну, никак не выгово-
рить.
Наслушавшись вдоволь эха, идёт барин к дому аккурат через птичник.
И каждый раз одну и ту же сцену застаёт - петух курицу топчет. Бари-
ну бы радоваться - яичницу из пяти яиц на завтрак он очень уважал.
Да только в тот раз, как демократия из кустов не отозвалась, не пон-
равилось ему всё это. Вот и спрашивает он курицу: "Что ж петух тебя
с утра до ночи дерёт, а ты-то что - когда петуха начнёшь топтать?
Курица от этого дикого вопроса так растерялась, что только и смогла
вымолвить: "Не могу-с".
Осерчал барин сверх всякой возможности: "Как так не могу? Ты разве
не слыхала, что у меня в имении демократия? Так чего ж не топчешь
петуха?" Курица, слегка оправившись, ему и отвечает, мол, про демок-
ратию слыхала, да больно уж петух силён.
Дело кончилось тем, что приказал барин птичник разогнать, а яиц с
той поры в рот не брал.
А что ж эхо? А эхо как прежде, так и сейчас - из кустов конюх
орёт, а с опушки ему кузнец вторит. Всё путём.
|
