Однажды весною, в час небывало жаркого заката, в Москве, на Патриарших прудах,
появились два гражданина. Первый был не кто иной, как Юрий Александрович Кувалдин,
русский писатель, критик, издатель толстого журнала, а спутник его — булгаковед
Юрий Михайлович Кривоносов.
Издатель, для которого все, сообщаемое булгаковедом, являлось новостью,
внимательно слушал Юрия Михайловича, уставив на него свои бойкие карие глаза.
— Как я себя ни заставляю, — говорил Кривоносов, — не могу вспомнить, чтобы
тут ходил трамвай, а я ведь вырос в этих переулках, на Малой Бронной жил мой
закадычный друг Валька Цыкалов, у которого я в ту пору бывал чуть ли не каждый
день. Да и другие мои сверстники категорически отрицают трамваи на Бронной. А коли
не было трамвая — не было и турникета. Правда, некоторые доброхоты с "биолокатором"
в руках усиленно пытаются разыскивать здесь следы рельсов, мне даже известно
четыре варианта, предлагавшихся одним таким "археологом" и краеведом, но варианты
эти один другого хуже и нелепей. Мне, например, потребовалось двадцать лет, чтобы
это понять — совсем недавно я вдруг связал сцену гибели Берлиоза со знаменитыми
булгаковскими словами — "Я мистический писатель...", и ясно увиделось — не мог
трамвай задавить Берлиоза!
— Именно так! – подтвердил Кувалдин, указывая на перекрёсток, — Ну кто
поверит, что здесь под колёсами трамвая, идущего с Ермолаевского переулка на
Бронную, мог погибнуть Берлиоз? Что будто бы его отрезанная голова скатилась с
откоса и прыгала по булыжникам Бронной... Сразу понятно, что Булгаков в Москве был
приезжим, а не коренным жителем, поскольку трамвай здесь никогда не ходил. Нигде
не найти тому доказательств. Старожилов не найти, а если они есть, то не знают и
не помнят. В "трамвайных" московских организациях, сколько я ни спрашивал, тоже не
ведают и лишь удивляются: кому и зачем это нужно знать, ходил ли когда-нибудь
трамвай у Патриарших прудов? Но нашелся один человек! Анатолий Кузьмич Жуков,
главный инженер путевого хозяйства Москвы, пообещал порыться в домашнем архиве,
поспрашивать кое-кого из стариков. Звонил я Жукову в назначенный день с волнением.
Конечно, не так-то важно, был ли трамвай, но хочется, чтобы Мастер оставался прав
до конца и во всем. Жуков обрадовал: "Ходил по Малой Бронной трамвай!" Ходил, но
только вплоть до конца двадцатых.
И вот как раз в то время, когда Юрий Александрович рассказывал булгаковеду
о том, что прямой и обратный путь не могли разместиться на узкой улице, о том, что
грохочущий по рельсам трамвай давно бы разрушил её своим сейсмическим воздействием,
в аллее показался человек. Он был в дорогом сером костюме, в заграничных туфлях.
По виду — лет сорока с лишним. Рот какой-то кривой. Выбрит гладко, но с седоватыми
усами. Словом — иностранец.
Тут Кувалдин прервал свою речь, потому что иностранец вдруг направился к
писателям. Те поглядели на него удивленно.
— Извините меня, пожалуйста, — заговорил подошедший с иностранным акцентом,
но не коверкая слов, — что я, не будучи знаком, позволяю себе... но предмет вашей
ученой беседы настолько интересен, что... Если я не ослышался, вы изволили говорить,
что ни трамвая, ни турникета здесь никогда не было? — спросил иностранец, обращая к
Кувалдину свой левый глаз.
— Нет, вы не ослышались, — учтиво ответил Кувалдин, — именно это я и говорил.
— Ах, как интересно! — воскликнул иностранец.
«А какого черта ему надо?» — подумал Кривоносов и нахмурился.
— А вы соглашались с вашим собеседником? — осведомился неизвестный,
повернувшись вправо к Кривоносову.
— На все сто! — подтвердил тот, любя выражаться вычурно и фигурально.
— Изумительно! — воскликнул непрошеный собеседник и, почему-то воровски
оглянувшись и приглушив свой низкий голос, сказал: — Простите мою навязчивость, но
я так понял, что вы, помимо всего прочего, еще и не верите в то, что Михаил
Афанасьевич писал только правду и одну только правду, ничего не выдумывая? — Он
сделал испуганные глаза и прибавил: — Клянусь, я никому не скажу.
— Да, мы считаем, Булгаков был мистическим писателем, а потому про трамвай
чуть-чуть приврал, — чуть улыбнувшись испугу интуриста, ответил Кривоносов, — но об
этом можно говорить совершенно свободно.
Иностранец откинулся на спинку скамейки и спросил, даже привизгнув от
любопытства:
— Вы не верите Булгакову?!
— Да, мы верим только в то, что видели собственными глазами, — улыбаясь,
ответил Кувалдин, а Кривоносов подумал, рассердившись: «Вот прицепился, заграничный
гусь!»
— Ох, какая прелесть! — вскричал удивительный иностранец и завертел головой,
глядя то на одного, то на другого литератора. — Позвольте вас поблагодарить от всей
души!
— За что это вы его благодарите? — заморгав, осведомился Кривоносов.
— За очень важное сведение, которое мне, как путешественнику, чрезвычайно
интересно, — многозначительно подняв палец, пояснил заграничный чудак.
— Но, позвольте вас спросить, — после тревожного раздумья вновь заговорил
заграничный гость, — как же быть с доказательствами существования трамвая на
Патриарших прудах вплоть до конца 40-х годов, коих, как известно, существует ровно
пять?
— Увы! — с сожалением ответил Кривоносов. — Ни одно из этих доказательств
ничего не стоит, и булгаковеды давно сдали их в архив. Ведь согласитесь, что в
области разума никакого доказательства существования трамвая на Малой Бронной быть
не может.
— Браво! — вскричал иностранец. — Браво!
И опять крайне удивились и издатель, и булгаковед, а профессор поманил обоих
к себе и, когда они наклонились к нему, прошептал:
— Имейте в виду, что трамвай на Патриарших существовал.
— Видите ли, профессор, — принужденно улыбнувшись, отозвался Кувалдин, — мы
уважаем ваши большие знания, но сами по этому вопросу придерживаемся другой точки
зрения.
— А не надо никаких точек зрения, — ответил странный профессор. — Просто он
существовал, и больше ничего.
— Но требуется же какое-нибудь доказательство... — начал Кувалдин.
— И доказательств никаких не требуется, — ответил профессор и заговорил
негромко, причем его акцент почему-то пропал: — Все просто...
***
Похоже, с этим трамваем творится что-то странное, так и хочется сказать –
нечто из области мистики происходит. Одни с упорством ищут доказательства
существования трамвая, даже экстрасенсов привлекают вместо того, чтобы как
следует порасспросить старожилов. Другие с не меньшим старанием всё опровергают,
в качестве самого серьёзного контраргумента приводя такой: я родился в Москве,
но никакого трамвая на Малой Бронной не припомню. При этом ссылаются на мнение
трамвайного начальства и схемы трамвайных путей тех лет, как будто мы живём
где-нибудь на Британских островах, где всё подшито, учтено и пронумеровано. Вот
если бы Интернет существовал с 30-х годов прошлого столетия…
Примерно так же разделились и мнения моих одноклассников, живших с 1945 года
поблизости от Патриарших прудов. Одни готовы побожиться, что видели и трамвайные
пути, и тот самый турникет, и сам трамвай. Другие столь же категорически
утверждают, что ничего подобного здесь никогда не было.
Как-то само собой возникает подозрение, что жили мы в ту пору в параллельных
мирах. И в том мире, где родился я, трамвай, возможно, ходит по Малой Бронной до
сих пор, и на Малом Козихинском по сей день булыжная мостовая, и меня снова ведут
на прогулку к Патриаршему пруду. Мы переходим через пути рядом с трамвайной
остановкой – осторожно, основание колеи, сложенное из булыжников, немного
возвышается над уровнем мостовой и после дождя на мокрых камнях недолго и
поскользнуться. Затем проходим через турникет и по липовой аллее идём направо
к детской площадке. А мимо, по Малой Бронной жёлто-красный трамвай движется,
позванивая, куда-то в сторону Садового кольца и улицы Красина или к повороту в
Ермолаевский переулок.
Поначалу, наткнувшись на статью, в которой автор тщетно пытался доказать,
что никаких трамваев на Патриарших сроду не было, я рассмеялся. После того, как
покопался в Интернете и обнаружил массу маловразумительных аргументов в пользу
этого утверждения, моему возмущению не было предела. А выслушав противоречивые
мнения одноклассников, я попросту обиделся. Как это так? Ведь кто-то, по сути,
пытается отобрать у меня кусочек моего детства, быть может, самую любимую, самую
светлую его часть … А потом стало обидно за Михаила Афанасьевича. Уж ему-то за
что досталось? Ну, определение типа писатель, склонный к тому, чтобы приврать,
он бы ещё как-нибудь стерпел. Но зачем ему выдумывать трамвай на Патриарших?
Если надо было непременно отрезать голову этому несчастному Берлиозу, почему бы
не организовать публичную казнь где-нибудь на Чистых прудах?
***
Итак, доказательство первое. Опубликованы свидетельства очевидцев: писателя
Сергея Николаевича Есина, журналиста В.А.Лёвшина (Манасевича), известного
корреспондента ряда изданий Гели Рузайкина, литературоведа Бориса Исааковича Ярхо,
кое-кого из старожилов с Патриарших. К ним можно добавить и приведённые выше мои
слова.
Доказательство второе. По утверждению булгаковеда Б.С. Мягкова («Булгаковская
Москва»), исследования с помощью метода биолокации подтвердили, что у Патриарших
прудов некогда были проложены трамвайные пути, в частности по Малой Бронной от
Тверского бульвара до Садового кольца, по Вспольному переулку, по Спиридоновке, по
Большому и Малому Патриаршим переулкам.
Доказательство третье. В "Вечерней Москве" от 28 августа 1929 года опубликована
заметка, из которой следует, что в ноябре того же года планировалось завершить
прокладку трамвайных линий на Малой Бронной (из книги Б.С.Мягкова).
Доказательство четвёртое. По мнению Анатолия Кузьмича Жукова, главного
инженера путевого хозяйства Москвы, основанному на материалах его домашнего архива,
трамвай по Малой Бронной «ходил вплоть до конца двадцатых годов». При этом
отсутствуют сведения о том, что позже трамвай уже не ходил и рельсы были разобраны
(из Интернета).
Доказательство пятое. Булгаковеды, считающие, будто трамвай на Патриарших
выдуман, так и не смогли выдвинуть убедительных контраргументов, кроме ссылок на
престарелых старожилов и опасений, что два трамвая на Малой Бронной не в состоянии
разминуться.
***
А вот и новые доказательства. Старший брат нашего любезного одноклассника
подробно описал один из маршрутов, проходивших мимо Патриаршего пруда, за что мы
братьям чрезвычайно благодарны. Однако подробности покамест сохраним в тайне из
соображений, которые только Еремею ведомы.
Вот если бы кто-нибудь номер того маршрута припомнил... Ведь это явно была
не "Аннушка".
(продолжение доказательств следует)
|
